Почему в Днепре воняет тухлыми яйцами и когда это кончится

15 мая активисты движения «Экопатруль» и сотрудники горсовета Днепра побывали на коксохимическом производстве Днепровского металлургического завода, того самого, что горожане называют Петровкой. Они ощутили весь спектр запахов металлургии. Впрочем, руководство завода о проблемах не умалчивает и уже готовит пути решения.

Кому экскурсию на Петровку?

Стоит отдать должное менеджменту завода – уже третий раз за последнее время журналисты, экологи и общественники посещают ДМЗ и специалисты предприятия всегда открыты, не уклоняются от вопросов, и что приятно – признают проблемы. 

По словам директора по корпоративным коммуникациям Максима Минюшкина, сейчас прорабатываются варианты экскурсий на завод для всех желающих. А пока двери для экологов открылись на коксохимическое производство, которое является неотъемлемой частью производства металлургического. И которое долго было закрыто для посещения в связи с ремонтом.

Первый необычный запах, который нас встретил еще на металлургической части и потом не раз «сопровождал» на экскурсии по коксохиму – это запах тухлых яиц. Так пахнет сероводород. Однако это лишь один из ароматов коксохима. 

По словам директора коксохимического производства ДМЗ Дениса Кошкарова проблемами коксохима сейчас плотно занимаются:

«Едкий постоянный запах дают продукты коксохимического производства. На сегодняшний момент коксовые батареи (специальные агрегаты для изготовления кокса – топлива для производства чугуна) эксплуатируются уже более 30 лет. Конечно, есть серьезные огрехи и проблемные участки, которые пытаемся устранять. Есть большая программа развития, которая я надеюсь будет продолжена и войдет в активную стадию в этом году. Охватывает она, в первую очередь, наш самый большой и самый опасный объект – коксовый цех. Там у нас планируется полная перекладка всех крайних вертикалов, стенок с целью минимизации неорганизованных выбросов которые бывают – чего уже греха таить. В идеале коксохимическое производство — это полностью изолированный объект, которые сам себя обеспечивает ресурсами и на выходе мы должны получать выброс из трубы в виде только углекислого газа и воды. 

При нагревании угольной шихты мы получаем углеродистый остаток – это кокс, а все летучие компоненты улавливаются, очищаются, в результате чего получается товарная продукция в виде сульфата аммония, а это удобрение, и смолы, которая дальше отправляется на экспорт в Европу для производства парфюмерии и лекарств. При правильной переделке, продукты коксования можно использовать в широком спектре. И еще образуется бензол, который используется для синтеза многих веществ, полимеров и так далее. Это в идеале. Но неорганизованные выбросы мы, увы, имеем.

Дополнительных источников энергии мы не привлекаем и даже вода, которая используется в технологическом цикле - это вода, которую мы испарили из угля. Сейчас у нас уголь идет в основном из России. Не так давно вступил в силу закон о запрете использования украинского угля, который добывается в зоне АТО, с целью неподдержания терроризма. Поэтому мы были вынуждены перестроить свои поставки. В принципе, использовались угли и польские и американские. Но это крайне дорого»

Белый столб и едкий дым

«Тушение кокса - это вот то облако пара, которое у нас вырывается с различной периодичностью – вода, которая при соприкосновении с раскаленным коксом испаряется и выбрасывается в атмосферу» – говорит Денис Кошкаров.

«Она оседает и подвергается очистке. Три типа бактерий, которые мы вывели, сейчас работают у нас с целью очистить воду от фенольных и аммиачных соединений. Для них это питательная среда. Конечно – для многих коксохим это нечто грязное и вонючее, но при правильной эксплуатации оно должно приносить только пользу. Первая очередь производства у нас уже прошла активную стадию ремонта, и вот по трубам можно сравнить – они все четыре работают, но по двум выбросов не видно, а на других двух еще выброс виден. Но это все устранимо. Есть методика – я ее сравниваю с пломбированием зубов, когда во все дыры, которые образуются в результате работы печей, заливается огнеупорный состав и все герметизируется». 

На площадке, откуда открывается полный вид на коксохим, мы обратили внимание на еще один интересный загрязнитель – крановый тепловоз, который катился по железнодорожным путям завода и испускал при этом целые облака черного дыма. По количеству выбросов он ничуть не уступал целому доменному цеху без фильтров. Андрей Заспенко, директор по охране труда и промышленной безопасности, сказал, что это представители подрядной организации и с ними будет проведена нужная работа.

«Чуть дальше вы видите наш угольный склад» - продолжает Денис Кошкаров – «Он огражден пятью бетонными перегородками. И единственная проблема – у него нет крыши. Емкость склада около 50 тыс. тонн угля – стратегический резерв, позволяющий нам работать без перерыва круглогодично. Есть цех улавливания, который обеспечивает очистку газа от всех вредных веществ. Там же образуется и погружается смола, бензол, производится отгрузка сульфата аммония. Еще один участок, который у нас есть, но который не производит товарной продукции - это отдел сероочистки. Наш коксовый газ подвергается дополнительной очистке от сероводорода. На выходе идет углекислый газ и вода. Примеси черного дыма, которые вы наблюдаете - это наши потери.

С июля у нас начинается большой инвестпроект – начинается ремонт в батарее № 5, которая в самом худшем состоянии и за 10-12 месяцев она станет лучше, чем самое молодое оборудование на предприятии. У нас есть молодая команда, которая знает и хочет этим заниматься. Мы, уж поверьте, заинтересованы в чистоте производства». 

Пока же во многих местах на коксохиме из небольших труб в местах фланцевых соединений исходит пар и дым. Такие негерметичные соединения и прорывы обещают постепенно ликвидировать.

«Никто не исключает что на производственном объекте бывают несанкционированные выбросы. И эти эксцессы фиксируются. Но наши города строились не так как в Европе. Там производство выносилось на окраины города. В СССР строились заводы, а потом вокруг них жилая застройка. Нам остается только герметизировать наши батареи, улучшать очистное оборудование. Но мы никогда не достигнем качества воздуха на заводе аналогичного лесному воздуху. К сожалению», - посетовал Денис Кошкаров.

Глава общественного совета при Экологической инспекции Днепропетровской области Татьяна Лампика после окончания экскурсии подытожила: «Коксохимическое производство - это закрытое производство, по сути лаборатория в увеличенном размере. Но если и вести мониторинг этого производства, то только с помощью датчиков. Визуальный контроль бесполезен – ничего не видно, кроме белого дыма. И в онлайн-режиме их можно будет контролировать. В любом случае – там, где люди постоянно ощущают запах, стоит также поставить датчики. Если людям воняет – значит предельно-допустимые концентрации превышены. Сейчас мы можем надеяться, что предприятие будет материально заинтересовано в уменьшении потерь продукции – того газа который не улавливается. На правоохранительные органы, экологическую инспекцию, санэпидемстанцию надеяться… Мы видим, как они работают – механизма работы с предприятиями нет, работа государства почти не ведется. А даже если отконтролируют, то даже собрав данные в суде они не являются доказательной базой. Таково наше несовершенное законодательсво».

Егор Мороз