Все, что вы хотели знать о полиции от Игоря Репешко

Начальник ГУНП Украины в Днепропетровской области Игорь Репешко ответил на вопросы Забебы. Мы говорили о реформе правоохранительных органов и ситуации с преступностью в области, а также об аттестации полиции, служебных автомобилях и о том, что делать простым гражданам, если полицейские неправильно себя ведут. Разговор получился длинным, но очень интересным.

— Здравствуйте! Самый главный сейчас вопрос для полиции — это аттестация. Вы уже ее прошли?

Игорь Репешко: Согласно... Я даже не знаю, чего... потому что сама аттестация, собственно, никаким законом не предусмотрена, сами понимаете. По крайней мере — согласно инструкции, должность начальника Главного, в данной ситуации, управления Национальной полиции не подпадает под ту аттестацию, которая сейчас проходит.

— То есть для людей вашего уровня будет отдельная?

Игорь Репешко: Отдельная. Министр Аваков сказал, что лично ее проведет. И, наверное, в какой-то степени это правильно. Вы же знаете, что, согласно Закону Украины о Национальной полиции, назначение руководителя территориального органа осуществляется руководителем НП по согласованию с министром внутренних дел.

— А высший уровень ваших подчиненных?

Игорь Репешко: Первая категория — практически все прошли аттестацию. Теперь мы ждем результатов. Пока нам их еще не сообщили.

— Тем не менее, страшные скандалы в соцсетях. Общественники негодуют насчет подтасовок и того, насколько мало люди баллов набирают.

Игорь Репешко: Я лично даже не знаю, сколько и кто набрал баллов. Меня даже в это не посвящают.

— И как там все проходи, вы не знаете?

Игорь Репешко: Изначально ставился вопрос о том, что аттестация должна максимально сделать так, чтобы руководители территориальных подразделений никак не повлияли на ее проведение. Может, помните грандиозный скандал в Черкасской области, когда глава тамошнего ГУНП пытался как-то там помочь членам аттестационной комиссии? Насколько я помню, ему чуть ли не взятку вменяли. Поэтому я стараюсь этого вопроса вообще не касаться.

— И подпись под списком состава комиссии вы не ставите?

Игорь Репешко: Я утвердил только группу. Я ее не отбирал. Отбирала ее киевская комиссия. Моя задача была лишь утвердить ее приказом.

— Это большое количество людей?

Игорь Репешко: Было порядка 400 человек, из них для проведения аттестации 1, 2 и 3 категорий отобрали по 80 человек на каждую. Я утвердил, отправили в Киев. Там внесли изменения, прислали к нам, чтобы мы подкорректировали. Мы сделали, и на этом мое участие в аттестации заканчивалось. Теперь моя основная задача — дождаться результатов и потом что-то с этим делать.

— Когда будут результаты по высшему звену?

Игорь Репешко: Я бы очень хотел, чтобы это случилось как можно быстрее, потому что от этого во многом зависит работа самого отдела полиции. Это очень важно.

— Люди нервничают...

Игорь Репешко: Идее аттестации более полугода. И все время народ находится в таком напряженном состоянии, все время зная... Тем более, что, как вы говорите, — страшный скандал. Я не знаю, почему он страшный. Тридцать-сорок человек обсуждают там что-то такое, причем не задумываются о том, что они обсуждают.

— Вы следите за этим скандалом?

Игорь Репешко: Первое время я читал. А потом понял, что это бессмысленно — читать и слушать бред.

— В чем же бред?

Игорь Репешко: Давайте не с этого. Я достаточно давно служу — более 34 лет. Даже больше уже, наверное, если с рабочего завода начинать. Я прошел этих аттестаций очень много — они периодически проводятся. В чем их идея?

— Понять, кто хороший, кто плохой. Одних — наградить, других — наказать.

Игорь Репешко: Вся беда в том, что большинство даже не понимает, о чем идет речь. Основная задача, по моему опыту — в этом и идея реформы — повысить дисциплину, профессионализм, улучшить материально-техническое обеспечение, привести его в соответствие, как положено, сделать это. И все это должно быть на фоне борьбы с коррупцией.

А сейчас что происходит? С коррупцией мы боремся, а все остальное не делаем.

— Что вы имеете ввиду — зарплаты?

Игорь Репешко: Дисциплину мы не повышаем. Максимально стараемся дестабилизировать ситуацию.

— Разве дисциплина не от вас зависит?

Игорь Репешко: Конечно, от нас. Но когда мы видим, что подчиненные... Вы же сами говорите, что они постоянно в подвешенном состоянии. Человек все время думает, что завтра его уволят. Как ему относиться к службе?

— А сколько денег люди получают?

Игорь Репешко: Около 3,5 тыс. грн. Ну, максимум 4 тыс. грн. — следователь или оперативный сотрудник получает.

— Боже, а где вы берете таких подвижников?!

Игорь Репешко: Как — «подвижников»? Когда-то меня уже спрашивали об этом. Скажу еще раз. Работа в полиции — бывшей милиции... Наверное, у нас все хорошо будет тогда, когда начнут идти служить люди, у которых есть какой-то призыв внутренний, желание.

— Но еще надо как-то питаться, одеваться. А еще, не дай бог, жена уйдет в декрет — это же вообще катастрофа.

Игорь Репешко: Конечно, катастрофа. Вот, какое у нас достижение произошло за минувший год? А такое, что мы хотя бы чуть-чуть удержали личный состав. Каким способом — это уже мои вопросы.

— Всем руководителям предприятий страшно интересно, как можно за 3,5 тыс. грн. ходить на работу и при этом оставаться честным человеком?

Игорь Репешко: Очень сложно. Почти невозможно. Но есть люди с внутренним долгом, и они его выполняют.

— Ходят слухи, что на бензин вам не дают денег, и так далее.

Игорь Репешко: Есть недофинансирование. По многим пунктам у нас финансирование осуществляют где-то на одну треть.

— И как вы ездите — за свои?

Игорь Репешко: Как — «за свои»? Помощь оказывает городской бюджет — немножко, вот, оказали помощь. Сейчас областной бюджет будет оказывать, Кривой Рог. Каждый местный совет выделяет какие-то определенные деньги. За счет них. Кривой Рог выделил на бензин 20 млн. грн.

Буквально сегодня приходил один товарищ — по звонку. И первое, с чего он начал: «Мы готовы перечислить». Я говорю, мол, у нас нет сейчас фондов. У них ходят сейчас сотрудники, не перечисляют ни на какие фонды. Не собирают деньги, как раньше — по письмам. Ну, нет такого.

Может, где-то на местах попросят, чтобы им приобрели бензин или еще что-то. Но такого, как раньше, нет.

— Выходит, если письмо пришло, оно — от мошенников?

Игорь Репешко: Скорее всего. У нас нет такого фонда. Мы отошли от этого.

— Отлично! А сколько людей не удержали?

Игорь Репешко: Вакантных должностей сейчас — почти тысяча: 946. И это уже очень много. Если у нас было на этот период времени прошлого года почти 16 тысяч должностей, то сейчас 10 тысяч с лишним: после сокращения. Минус — добровольческие батальоны, вакантные должности. В результате — около 8 тысяч нас осталось.

— Вдвое уменьшилось количество людей?

Игорь Репешко: Почти вдвое.

— И еще тысяча вакансий?

Игорь Репешко: Нет, это вместе с ними.

— Где вы будете набирать людей?

Игорь Репешко: Я писал письмо руководителю НП с просьбой как можно быстрее ввести в действие полицейские комиссии. Согласно Закону Украины об НП, мы — это тоже проблемный вопрос — можем принять на службу только через эти комиссии. Но они еще пока не функционируют. Более того, когда человека берут на должность, он проходит специальную проверку, потом комиссия говорит ему: «Да, ты зачислен». После этого он должен пройти первоначальную профессиональную подготовку — это не менее трех месяцев, добавьте и их. Потом — распределение, и так далее. Выходит, примерно 4 месяца — минимум. Даже если с сегодняшнего дня начнем набирать людей.

— А выпускники?

Игорь Репешко: Приняли и уже боремся за них. Я даже стараюсь приглашать людей из других областей к нам на работу.

— А жить где?

Игорь Репешко: Пытаемся договариваться с местными властями, чтобы давали служебные квартиры. Только что говорил с депутатом областного совета. Я его просил, чтобы решить вопрос по строительству семейного общежития для полицейских. Ведь снимать квартиру — дорого.

— На еду не останется.

Игорь Репешко: Если один работает, я даже представить себе не могу.

— Местные власти идут на встречу? Все-таки квартира — не бензин, а гораздо дороже.

Игорь Репешко: Смотря где. Если мы сейчас говорим о профессионализме и кадрах — это сейчас главный вопрос. С этого вообще надо начинать проведение аттестации. Мне кажется, основной вопрос надо ставить так. Аттестацию мы проводим, но сначала мы должны понимать, что этих — мы убираем, и у нас есть уже люди, которые придут на их место.

Опять же мы возвращаемся к профессионализму — это первое, самое главное, что нужно не только для работы в полиции, но, наверное, и в журналистике...

— Везде нужно.

Игорь Репешко: Это проблема всей страны и для журналистов тоже, наверное. Я как-то читал вашу публикацию о себе. Ну, не очень грамотно написано было.

— Извините, но мы старались.

Игорь Репешко: Хотя бы по цифрам посмотрели, когда увольнялся, назначался. Когда вы пишете, что я судился с Луценко — это не совсем корректно.

— Это была чистая компиляция — собрали информацию, где могли.

Игорь Репешко: Вот, точно так же делают публикации активисты про эти машины. Во всем должен быть профессионализм. И для того, чтобы убрать человека, надо подготовить новых людей на его место. Я не хочу этого, но, если бы я был министром, то начал бы с университета внутренних дел, академии. Набрал бы туда добровольцев, волонтеров, которые желают что-то изменить, и за 3-4 года подготовил бы их. В академии — это с высшим образованием командный состав. А в университетах внутренних дел взял бы с первого курса, и — усилил бы подготовку. А потом пришел бы и сказал: ребята, всё — вы ушли, а на вашем месте будут подготовленные, классные люди. Одел бы их в форму, тогда это было бы...

— А они не обязаны к вам идти?

Игорь Репешко: Обязаны. Но их же подготовить надо.

— Это же ваш профильный вуз?

Игорь Репешко: Да, но, к сожалению, их число тоже уменьшилось. Слушал сегодня доклад о работе трех райотделов. Спрашиваю у одного начальника, сколько людей у него в уголовном розыске работает. Оказывается, 16 человек. Если считать отдельно, то в день выходит 4-5 человек. Говорю: что ж у тебя показатели такие маленькие? А мне говорят: за день, мол, 15-20 заявлений в ЕРДР надо внести. А этим четверым надо же с людьми поработать.

Мы единственно чем занимаемся — обрабатываем то, что поступает. А на то, что «лежит», у нас не хватает людей. Плюс — работают, в основном, лейтенанты, которых еще самих надо за ручку взять и привести, отвести, и что-то там сделать.

Понимаете, о чем речь? Опять же — о профессионализме. Если ты делаешь заявления, публикации, дорогой, то хотя бы ознакомься с какими-то нашими руководящими документами, чем мы пользуемся, какие права и возможности у полиции. Написать просто так бред какой-то и потом обсуждать его в сети, переваривать, ну, я даже не знаю, насколько это корректно.

— Очень часто люди рассказывают друг другу и пишут в соцсетях о двух вещах. Вымогательство денег — причем иногда при достаточно мирных обстоятельствах, когда, скажем, приехал полицейский зафиксировать естественную смерть пожилого родственника. И начинается: «Дайте нам от 200 до 600 гривен на бензин». Второй вариант, когда люди пишут заявления, а их не вносят в ЕДРР. Бывает, доходит до судов. Почему — понятно. А что делать?

Игорь Репешко: По внесению в ЕРДР есть четкое законодательство. У меня телефоны открыты. Позвоните, приходите. Спросите у любого.

Для сотрудника полиции самое главное должно быть — верховенство права, закона. По закону, внесение в ЕРДР должно быть незамедлительным — в течение 24 часов.

Если и происходят события с невнесением, не думаю, что там был особый умысел.

— А если полицейский не расследует, например, кражу личных вещей или уличный грабеж?

Игорь Репешко: И, вы считаете, не хочет вносить данные?

— Не могу вам назвать имена, но как минимум двое моих знакомых рассказывали о такой ситуации.

Игорь Репешко: По каждому случаю не внесения в ЕРДР у нас проводится служебное расследование. Наказываем мы очень многих.

— Что делать человеку, не активисту, который не знает вашего прямого телефона, а живет своей жизнью, но у него случилась неприятность, и ему надо обратиться в полицию? А его не впускают в райотдел, не принимают заявление.

Игорь Репешко: Надо приезжать сюда, в областное управление, и сдавать заявление в дежурку. Здесь они уже выдрессированы как я не знаю кто. Любое заявление они принимают и сразу вносят в ЕРДР. Тут уже я подписываю — моментально. Если какие-то проблемы с регистрацией в райотделе, тут же назначается служебная проверка.

Пожалуйста, объясните это людям, если еще не ясно, не понятно кому-то.

— Продолжаем обсуждать вопросы из соцсети. «Мерседес» S-класса с номером АЕ0425АС, на котором вы якобы ездите на работу, и вроде бы номера числятся за другим автомобилем.

Игорь Репешко: Вот, опять же — профессионализм. Во-первых, у меня действительно, как служебный автомобиль, был какой-то период времени зарегистрирован «Мерседес». А какие номера... У нас есть закон об оперативной деятельности. У нас есть определенные возможности. То что ездим на законных автомобилях — это сто процентов. Все автомобили у нас каждый раз проверяются. У нас есть внутренняя безопасность, у нас есть своя ревизионная комиссия. Нас проверяет МВД и Национальная полиция. И, поверьте, ругают нас за это... Не дай бог, чтобы использовали какой-то незаконный автомобиль! На моей памяти я даже такого не припомню случая.

Если кто-то где-то использует незаконную машину, то, наверное, только в личных целях. И у нас масса мероприятий проводится по изъятию этих авто. Только за последнее полугодие мы их изъяли 70 с чем-то — таких вот двойников. В частности, изымаем такие автомобили и у наших сотрудников.

— В чем суть двойников?

Игорь Репешко: Это две машины с одинаковыми номерами.

— Да, мы иногда видим по городу дорогие такие кортежи — и все там с одинаковыми номерами.

Игорь Репешко: Мероприятия мы проводим. А то, что начальник ездит на двойнике, я даже комментировать не хочу.

— Они опасаются, что у вас такой номер.

Игорь Репешко: Вся беда в том, что они не опасаются. Они пишут, прямо утверждают. При этом, если честно, даже в номере ошиблись (смеется — ред.).

— То есть, если номер такой же, как у вас, а машина попадет в ДТП, то отвечать будет другой?

Игорь Репешко: Наверное, тот, кто это написал, сам попал в ДТП, сбил человека, а теперь играет в свою игру.

— Это правда или просто ваше предположение?

Игорь Репешко: Я пока не хочу ничего говорить.

— Чем дальше, тем интереснее. Ну, и раз мы уже — о машинах. На улицы вернулась ГАИ, хотя мы так радовались, что она исчезла.

Игорь Репешко: Почему радовались? Я не знаю, кто там радовался, кто нет. За время отсутствия ГАИ число ДТП увеличилось почти в два раза — с травмированием и со смертельным исходом.

— Полгода их не было?

Игорь Репешко: Да. А как только они вышли снова патрулировать — я своим приказом дал команду, чтобы они вышли на улицы — травмирование в ДТП сразу уменьшилось на 14 процентов. Мы за цифрами очень следим, их не спрячешь.

Более того, сейчас я им дал команду, чтобы они совместно с патрульной полицией работали. В Кривом Роге мы провели эксперимент. Посадили сотрудников ГАИ вместе с патрульной полицией. Они втроем начали ездить. Результат — потрясающий, не поверите. Опыт гаишников и патриотизм наших патрульных полицейских очень прекрасно работают, очень хорошо получается. Сейчас попробуем такое же сделать здесь, в Днепропетровске.

— Я уже догадываюсь, какие пойдут комментарии от ваших «любимых» общественников, что это будет похоже на фильм «Откройте, полиция!».

Игорь Репешко: Комментарии я бы оценивал по-другому. Кто будет отвечать за такое количество ДТП на улицах? Ведь это — человеческое горе, понимаете? Убили человека или он получил телесные повреждения, машина разбилась, в конце концов.

— А почему патрульная полиция не справилась? Их вроде так много.

Игорь Репешко: Разве я сказал, что не справилась?

— Но увеличилось же число ДТП.

Игорь Репешко: Помните, с чего начали? В первую очередь — профессионализм. За два месяца подготовить — и это уже все сейчас хорошо понимают — хорошего специалиста, даже патрульного полицейского, невозможно. Наработанный годами опыт нужен. И уже все сейчас говорят, мол, давайте, учите, рассказывайте им, привлекайте к каким-то работам. Но, может быть, это хорошо получится, когда они уже войдут в состав НП и будут прикреплены к каждому району, чтобы можно было распределять маршруты патрулей на местах сосредоточения преступлений. К сожалению, пока это не очень хорошо получается.

— Рассматривается вопрос об их вхождении в НП?

Игорь Репешко: После переаттестации.

— Сейчас вы работаете достаточно автономно?

Игорь Репешко: От нас вышли много подразделений. Управление защиты экономики мне не подчиняется. Патрульная полиция, структуры по наркотикам и киберпреступности — не подчиняются. Они сами где-то там чем-то занимаются. Что-то такое. С моей точки зрения это тоже, ну, пока. И, скорее всего, все скоро изменится — как только аттестация закончится, примутся решения, и они должны будут опять вернуться.

Есть некоторые виды преступлений, которые надо раскрывать в комплексе — все должны там работать. Сейчас этот принцип нарушен. Поэтому раскрытие многих преступлений сейчас тормозится.

— По сравнению с первым полугодием 2015 года, что изменилось, куда мы движемся?

Игорь Репешко: В сторону увеличения. В 2016 г. в ЕРДР зарегистрировали более 29 тысяч преступлений. В 2015 году — 25 299. В том числе на 43 процента больше тяжких и особо тяжких, представляете? Если 11 448 — в этом году, то в прошлом — 8007 тяжких и особо тяжких.

— С чем это связано? С уходом людей?

Игорь Репешко: Это уже не только наша проблема, это проблема общества. Все кричат о партнерстве. Я во многих местах работал в свое время.

Почему в Германии очень часто быстро раскрываются преступления? Там существует единая система правоохранительных органов, которая работает в партнерстве с населением. Если, не дай бог, население где-то чего-то увидело, оно тут же поднимает телефоны и звонит сообщить о совершении преступления.

— А наше население так не делает?

Игорь Репешко: А у нас, к сожалению, присутствует такая позиция: «Я же не стукачок». Даже те же активисты. Я им часто говорю: ребята, давайте совместно с вами раскрывать преступления. Какой-то период времени была какая-то активность — в прошлом году все приходили и говорили: «А давайте!».

Я говорю: смотрите, наркотики — надо с ними бороться? Кражи на улицах, грабежи — надо бороться? Нет, наших активистов больше интересуют игровые залы. Хотя с ними тоже надо бороться. И причем мы не отказываем. Они приходят... Вчера буквально был один из активистов. Я говорю: дорогой, пиши; прямо сейчас дам группу, туда зайдем, чтобы не было разговоров.

Но — опять же — есть некоторые виды преступлений... И опять мы возвращаемся к профессионализму. Требуется документирование. Вот, лежит у меня уголовно-процессуальный кодекс, и я его читаю постоянно. Точно так же, как и закон о полиции. Видите, тут у меня подчеркнуто, я все время лопачу. Это профессионализм. А каждый вид преступления должен иметь допустимые доказательства.

Одно дело — мы заходим с вами в помещение, задокументировали преступление. В итоге суд обвиняет нас в непрофессиональных действиях и принимает решение вернуть это все оборудование — изъятое.

— То, что делалось под телекамерами?

Игорь Репешко: Тоже. Это все красиво внешне. Опять мы возвращаемся к принципу верховенства права. Закон — прежде всего. Когда мы это поймем, тогда все встанет на свои места.

Хотим провести какие-то мероприятия? Пожалуйста — совместно с нами. Я ж никогда никому не отказывал. Приходите, разработаем совместные действия. Вплоть до того, что я иду даже на это: даю сотрудников полиции, а вы мне скажете, с кем будете работать — кому верите, а кому нет.

Только поймите правильно. Есть некоторые профессии, от которых зависит часто, очень часто судьба человека. Преподаватель, медик, а я бы отнес к третей — полицейского.

— Безусловно!

Игорь Репешко: Да, потому что от его профессиональных действий частенько зависит не только судьба одного человека, а нескольких людей. И в данной ситуации... Пошли они, провели какие-то мероприятия, в результате чего погиб человек.

— Но потом, когда был пикет под горУВД, когда они пошли в эти залы игровых автоматов с телекамерами, когда там сидела прокуратура, суд не давал разрешение, две суток колотились, потом вошли в эти залы, что-то там даже вывезли... По вашему мнению, какова судьба этих дел в суде?

Игорь Репешко: В каждом конкретном случае надо разбираться. Я вам сказал только маленькие цифры — по тяжким и особо тяжким, и то — свыше 11 тысяч. А сколько там мелких и средних краж, других преступлений! Представляете, какое это количество? У нас уже сейчас более 70 тысяч уголовных производств. В прошлом году, на начало, было около 50 тысяч. У некоторых следователей — до 400 уголовных производств.

— Это все — невозможно!

Игорь Репешко: Вот-вот. Честно говоря, я с ужасом об этом думаю... Вот, мне говорят, что я — тормоз аттестации. А моя задача — не провести аттестацию, а обеспечить, насколько это возможно, спокойствие в регионе.

В Одессе, рассказывают мне, что, дескать, зря я возмущаюсь, что у меня людей (некомплект — ред.)_— тысяча человек. А там один следователь в райотделе после аттестации. Один! Начальник райотдела привез все уголовные производства и сгрузил их в прокуратуру. Я не знаю, шутка это или нет, но если один следователь, то о чем можно говорить?

А здесь уже измененные судьбы людей начинаются. Прежде чем уволить человека, давайте найдем ему замену. В Апостолово два раза поменяли начальника райотдела. Сейчас третий раз собираемся менять. И самое интересное, самое ужасное — я не знаю, кого назначить.

Если ответственно начинать подходить, чтобы профессионально... Тут один активист пришел, говорит, мол, назначьте его начальником райотдела. Я говорю: хорошо, какое у тебя образование? «Я — инженером когда-то работал», — отвечает. Я говорю: прекрасно! А ты знаешь уголовно-процессуальный кодекс? Он: «А что это?» Да, вот, говорю, тут книжечка лежит. Он: «М-м-м, я за неделю выучу». Я говорю: он с 2012 года введен, я по нему столько работаю, он у меня почеркан — сколько с ним и адвокатом работал! — но до сих пор не могу сказать, что я его знаю.

— С чем связываете рост преступности — с вашей внутренней реорганизацией или внешними факторами?

Игорь Репешко: Нет, рост преступности во многом не зависит от действий полиции. Знаете, я недавно видел статистику США. У них в год пропадает 800 тысяч детей. Квартирных краж — 3.5 млн случаев.

— Это трудно понять, потому что трудно пересчитать на количество людей и сравнить с нами.

Игорь Репешко: Это очень много. У них раскрытие преступлений где-то 16-18 процентов. А у нас по разным видам преступлений в разных райотделах, в зависимости от криминогенной ситуации, в зависимости от количества преступлений, территории, населения и всего остального — до 43-44 процентов доходит. Я еще работал при Советском Союзе, когда, помню, до 70 процентов доходило раскрытие.

Так вот, я говорю: как тут оценивать? У нас есть такое понятие, как профилактика и раскрытие. Ничего другого сейчас не придумали.

— Нет, ну, результат — на табло.

Игорь Репешко: Я прошел 90-е годы. Поверьте, я видел многое. Само количество преступлений и сама преступность зависят не только от действий сотрудников полиции. Это зависит и от экономической ситуации, и от политической. Зависит от нестабильной ситуации на востоке страны, от количества оружия, которое сюда завозят сейчас. Это много факторов, влияющих на преступность.

Так же в 90-х годах действовал совсем другой уголовно-процессуальный кодекс, который на тот момент сотрудникам милиции позволял максимально быстро совершать какие-то действия и задерживать преступников. Тогда следователь мог быстро принять решение, и мы уже выезжали, проводили необходимые мероприятия.

А сейчас для проведения мероприятий нужно пройти целую кучу процедур, начиная от прокуратуры и заканчивая судами. Поверьте, это тоже — не так быстро. И это тоже влияет на состояние преступности. К сожалению, борьба или там соблюдение прав, по закону, юридических и физических лиц немножко влияет и на раскрытие преступлений. Это объективно, и от этого мы никуда не уйдем.

— Значит, ваши внутренние реформы и беды никак на это не влияют?

Игорь Репешко: К сожалению, тоже влияют, потому что — я могу сказать откровенно — у нас до сих пор еще не работает Закон об оперативно-розыскной деятельности. Уже полгода мы перешли из милиции в полицию, а закон этот толком не действует. То инструкции нет, то еще чего-то.

А правоохранительные органы — это целый комплекс мероприятий, включая и оперативные, следственные, профилактические. И все это зависит от определенных инструкций. Я вам уже говорил: верховенство права, закон. И если он есть, мы им должны руководствоваться. Зайти в помещение, задержать человека, провести негласные следственные действия мы должны согласно закону. За нами надзор такой — вы себе не представляете. За любые действия мы отвечаем. Причем уголовная ответственность у нас выше, чем у гражданского человека. Нам деваться некуда, как только соблюдать.

— С одной стороны — жизненный уровень падает: инфляция, зарплаты не растут, оружие с востока...

Игорь Репешко: Есть объективные причины, влияющие на уровень преступности...

— ...а тут еще ваши внутренние проблемы, неразбериха.

Игорь Репешко: Ну вот, вы опять... Точно — стиль «Забебы»! «Неразбериха»...

— Ну, потому что разделили все на части, каждый действует, как хочет, а люди нервничают.

Игорь Репешко: Непонятная ситуация с законодательством, с реформой, с аттестацией — это тоже сильно влияет на работу сотрудников полиции.

— Давайте уберем хотя бы один кусок из этой системы. Например, закончится аттестация, всех опять соберут вместе, всё это будет как-то разумно управляться. Станет преступность меньше? Станет как-то поспокойнее? Поймаете кого-то и посадите?

Игорь Репешко: Ну, что значит «кого-то»? Вы опять юморите. Когда решали, с кем провести интервью, я сказал: давайте самого злого, острого — «Забебу». Сам предложил. Я просто хочу, чтобы сами поняли и вошли в нашу ситуацию.

— А я хочу людям объяснить максимально просто.

Игорь Репешко: Конечно, надо максимально убирать все те «перепоны», которые у нас сейчас есть. Аттестация... Согласно закону о полиции, назначает и снимает с должности руководитель территориального органа — то есть я. К активистам я всегда приходил и говорил: ребята, не проблема. Мы кричим сейчас: «Аттестация! Сколько денег на нее угрохали!». Давайте приведем сюда каждую кандидатуру и просто обсудим объективно — хороший, плохой. Только пойдем дальше, и на следующем этапе вы предложите замену. Потому что сейчас из Днепропетровска в Апостолово вряд ли кто-то поедет.

На некоторые должности ищу человека, но найти не могу, хотя поменять хочу. И это —процентов 20-30. Вот, будут рассматривать сейчас — чуть ли не 50 процентов же уволят. Они посмотрели по нашим цифрам и говорят: «Да у вас половина уже — почти все уволены!».

Я уже и сам их поснимал с должностей. А тут — сели наши активисты, поговорили на эту тему, и на этом все закончилось. Дальше ничего не пошло. В интернете кричат нам: «Ай-яй-яй!», а как доходит до дела — все в сторону.

— Вы скажите: «Нам надо это и это, и тогда будет спокойно на улицах». Я хочу, чтобы меня не грабили, машину мою не угоняли.

Игорь Репешко: Я вам пример приведу. Есть такой Москаль Геннадий Геннадиевич. Мы в хороших отношениях с ним. Когда он был губернатором, часто к нему в гости приезжали, и все остальное. Но — не в этом дело. И служил я под его началом. Знаем друг друга. Звонит мне иногда.

Когда-то, где-то в 2007 году, мы с ним говорили насчет того, как навести порядок на улицах. И вот, он вспоминает: «Знаешь, когда-то я был в Чили. Как там навели порядок? Они поставили в зоне видимости по полицейскому — через каждые сто метров. Навели порядок в течение месяца».

Если вы возьмете историю Российской империи, там городовые стояли тоже в зоне видимости.

— У нас ездят в зоне видимости.

Игорь Репешко: У нас не ездят. Я нашей патрульной полиции говорю: ребята, если вы хотите навести порядок, вы должны встать на ножки, взяться за ручки и пойти патрулировать улицы.

— То есть машины...

Игорь Репешко: Машины? Ну, невозможно! Вы же умный человек. Вы же понимаете, что грабежи, кражи осуществляются... Машина проехала — и все. А нужно стоять на улицах и проводить необходимую работу. Других вариантов не придумали. Нужно показатели, которые у них — не сколько подняли и отпустили машин, а сколько задержали преступников, сколько предотвратили краж. Уличная преступность высокая? Значит, основной ваш показатель — это когда эта преступность начнет снижаться.

Уловите мысль: от полиции или милиции — как ее ни назови — по массе существующих объективных моментов — ну, не зависит от нас. Неужели вы думаете, что мы тут раздаем оружие что ли? Оно ж едет-то оттуда — с востока. Сейчас уже изымают гранаты и патроны чуть ли не каждый день — как раньше бутылку водки. Это обычное явление: где-то забрали гранату, кому-то в дом ее бросили, подорвали машину. Уже это «нормальное» явление... !

Если в прошлом году нас было 16 тысяч человек, а теперь нас стало 10 тысяч. А сейчас — вообще, 8 тысяч...

— Программа горсовета «Безопасный город». Как и что с ней? Обещали камеры везде...

Игорь Репешко: Недавно мне звонил один из депутатов. Понимаете, когда обсуждался этот вопрос, я вышел в горсовете сказал, что существует целое понятие о том, что такое безопасный город. Деньги на зарплату выделять? Я говорю: не надо; есть, кому выделять. Республиканский бюджет — он должен четко это делать... Давайте сделаем технически грамотно мероприятия, чтобы говорить, что у нас город — безопасный.

Это и видеокамеры с хорошим разрешением — в определенных местах. Это и средства на их содержание. Это и зарплата тем, кто будет наблюдать по этим видеокамерам. Понимаете, это ж не просто так. Это вот то, что мы называем партнерством. Это вклад в будущее.

— И как?

Игорь Репешко: Ноль. А почему, я не знаю. Это вы задайте вопрос... Вот, я звоню все время Филатову, говорю, мол, вы же пообещали, и я выходил, давайте ж что-то делать.

Мало того что у нас уменьшилось число сотрудников... Знаете, есть такое понятие «полицейское право». Его используют во всем мире. Его смысл в использовании полиции там, где общество не может само навести порядок.

В Германии можно проехать по всему городу и не увидеть полицейского. Но как только возникает какая-нибудь ситуация, полиция сразу приезжает. Вот это — основное, то, к чему мы должны стремиться, понимаете? Но мы не должны влезать в личную жизнь людей.

— Это все понятно. Но все же были вроде за. И Борис Альбертович вещал, что это так важно. Все хлопали в ладоши и радовались.

Игорь Репешко: Точно такая же работа, как и у наших активистов. Как только касается дела, они — в кусты, а я профессора Преображенского (герой романа М.А.Булгакова «Собачье сердце» — ред.) вспоминаю. Он говорил, что понятия «разруха» не существует. Что она в головах.

— Что горсовет не сделал по программе «Безопасный город»? Они деньги-то выделили.

Игорь Репешко: Кто-то должен провести какой-то тендер. Я на тот момент отказался от того, чтобы мы пользовались этими деньгами. Чтобы не было никакой коррупции. Единственное, что мы покажем, где расположить эти камеры, с каким они должны быть разрешением и как их использовать. А город будет их покупать, решит, кто будет за этим стоять. Чтобы мы не касались к этому.

— А вы им техзадание дали?

Игорь Репешко: Все полностью дали — еще в прошлом году.

— И ничего не произошло?

Игорь Репешко: Как видите.

— Какая печаль! Давайте, чтобы закончить на позитиве...

Игорь Репешко: Позитив в одном — обратить внимание на состояние нашей полицейской системы. Вникните в проблемы полиции. Поймите, что тут тоже работают люди. И поймите одно: мы — отражение вас, честное слово.

Когда набирали патрульную полицию, говорили: «Вот, мы сейчас как наберем!». Я говорю: вы откуда — с Марса их набрали? Вы же из этого же общества их и набрали. У них те же критерии, тот же бог — доллар, к сожалению. Ну, ничего другого не поменялось, ничего не изменилось. Может, потому что молодежь там, так будет какая-то патриотичность. Дай-то бог!

Знаете, был такой Наполеон. Знаете, кто такой?

— Бонапарт?

Игорь Репешко: Да, да, да. Просто я многим задаю такой вопрос, а люди о нем не знают. Это — касаясь профессионализма. Один говорит: «Торт знаю», другой — про коньяк. А про императора не знают. Но — неважно. Так вот он создавал за счет волонтеров революционную армию. И он создал одну из лучших армий в мире, которая завоевала чуть ли не пол-Европы.

Как он ее создавал? Он брал двух профессионалов и сажал к ним одного патриотически настроенного волонтера. В результате получилась лучшая армия в мире. Таков был принцип создания армии.

Здесь же наоборот надо: двух волонтеров и одного профессионала. Хотя бы таким способом. А у нас, к сожалению, уже и профессионалов не осталось.

— Спасибо вам большое! Очень надеемся, что все закончится хорошо!

Игорь Репешко: И вам спасибо! Будем надеяться!

Ольга Палий